Лоз ай шэд нялӷу́ла / Чёрт и две женщины

Сказки и рассказы селькупки Ирины. Книга 2, с. 24.
Лоз ай шэд нялӷу́ла / Чёрт и две женщины Рассказчик: Пычкина Леканида Устиновна Записала: Пелих Г.И. Время и место записи: лето 1953 г., ю. Варгананжины, р. Тым Опубликовано: Пелих Г.И. Происхождение селькупов. Томск, 1972. С. 330-331

Чомбе́к / По строкам

Варгыӽа́дэт Усть-Ры́бнаӷэт шэд тэбня́сэӷ онҗ пая́лаӽе.	Жили в Усть-Рыбном два брата со своими жёнами.
Квадэ́шпыӽадэт тӧ́тлап.	Промышляли бобров.
Ме́мбадэт табла́ ма́дэликап Поль-то́ кӧ́ӷэт.	Срубили они здесь избушку недалеко от Поль-то.
Шого́р на ма́дэликаутэ ай ти̇ ҷоҷа́.	Очаг от этой избушки и сейчас стоит.
О́ӄӄэр пая́нан э̄ӽа о́ӄӄэр кыба́ эльма́т, шэдэмҗе́л пая́нан — шэд кыбама́рлат э̄ӽат.	У одной жены был один ребёнок, у второй жены — двое детей.
О́ӄӄэр бар а́мдыӽадэт табла́ ма́тӄэт, о́ӄӄэр пая́ орра́лбыӽыт онҗ эльма́доп, шэдэмҗе́л пая́ шэд кыбама́рлоп орра́лбыӽыт (табэна́н кыбаӷу́п уру́к чу́рэмбы).	Однажды сидели они дома, одна жена держала своего ребёнка, вторая жена двух детей держала (у неё ребёнок сильно плакал).
Омби́ ӱнголҗэмба́т табла́ — ӄо́дто тӧ́мба Поль-то́нд на пеле́каутэ ай ӧт а́льчимба.	Вдруг слышат они — кто-то подошёл к Поль-то с той стороны и в воду упал.
На э̄ӽа Лоз.	Это был Чёрт.
О́ӄӄэр пая́ ҷэ́нҷа: «Фа́ек на́тко, ӄай Лоз ӱт патпа́ ай ӄоӈба́. Ти̇ ми́жут ā абла́ таб».	Одна жена говорит: «Хорошо, что Чёрт в воду нырнул и утонул. Теперь он нас не съест».
Лоз шэдэмҗе́л кыге́т пеле́каутэ ҷанҗа́ ай коя́шпа-койва́дэшпа.	Чёрт с другой стороны реки вышел и ходит — кружится.
Олт табэна́н тамдэлба́ чи́вэл муге́т са́ргаӽе.	Голова у него обёрнута черёмуховой саргой.
Каче́ Лоз ма́донд шэ́рна, омнэмба́ ма́дон а́ӄӄэӷэт, то́блап-о́длап ҷанҗ ме́ӽыт, штоп ӄо́днай мāтӄэутэ ыг ҷанҗи́.	Потом Чёрт в избу зашёл, сел к двери у порога, ноги-руки широко расставил, чтобы никто из избы не вышел.
Наша́ӄӄэт нялӷу́п, ӄодна́н э̄ӽа о́ӄӄэр эльма́т, эдэмба́т шӱньҗел чӧ̄боп, хыпкылба́т эльма́доп кабо́рӷ ы́лонд ай ҷэ́нҷа Ло́зон: «Тат ма́шэк ӱдлел, мат чӧбо́утэ тэ́мбэл по кота́ллебе по́нэ».	Тогда женщина, у которой был один ребёнок, повесила пустую зыбку, спрятала ребёнка под платье и говорит: «Ты меня выпусти, я из люльки гнилушки выброшу на улицу».
По́нэ ҷара́, омнэмба́ кыбандо́н ай ӄвэ́сса Поль-то́утэ.	На улицу вышла, села в обласок и поехала по Поль-то.
Таб и́ӽыт онэ́нҗэӷэн ту́лал квэ́льҗеп.	Она взяла с собой медный котёл.
Лоз кура́лешпа ай парква́: «Ӄота́ллел ме́ка кыба́ эльма́доп!»	Чёрт бежит и кричит: «Выбрось мне ребёнка!»
Хельҗь му́җиӷэт ӄвэ́тэмба та́бэп медэ́шпэгу, парква́: «Ӄэ́ллел кыбаӷу́п ме́ка!»	На седьмом повороте стал её догонять, кричит «Брось мне ребёнка!»
Наша́ӄӄыт таб квэ́льҗеп кота́ссыт — таб ӄоӈба́ кыге́ӷэт.	Тогда она выбросила котёл — он утонул в речке.
Лоз пе́рныт, тӓрба́ — эльма́т, а нялӷу́п ӄвэ́сса ӄу́лан.	Чёрт ищет, думает — ребёнок, а женщина уехала к людям.
Кужа́т шэд тэбня́сэӷ па́раннат хугулҗэ́, конҗэрна́т — ӄа́йлда кяди̇́лат муге́ӷыт эда́т.	Когда два брата вернулись домой, видят — какие-то кишки натянуты по кустам.
Лоз кватпа́т на пая́п кыбама́рландэ ай кяди̇́лап эдэмба́т.	Чёрт убил ту жену с детьми и кишки растянул.
Кужа́т ма́донд шэ́рнат, конҗэрна́т — нача́т о́лла иппа́т ай а́ӄӄон табла́н пол лага́ла ҷоҷэмба́.	Когда они в избу вошли, смотрят — там головы лежат и в рот им палочки поставлены.
Наша́ӄӄэт о́ӄӄэр тэбня́ ӄвэ́сса пе́ргу онҗ пая́п, арк тэбня́ нынд калымба́.	Тогда один брат поехал искать свою жену, другой брат тут остался.
Ӄвая́шпа ай чу́ра.	Ходит и плачет.
Ӄвая́шпы, чу́рӽа-чу́рӽа, ӱндэҗи́т — мāтӄэутэ ӄо́д-то ҷэ́нҷа: «Ыг чу́реш, мат тэ́ка онҗ нэм меле́бе».	Ходил, плакал-плакал, слышит — из избы кто-то говорпит: «Не плачь, я тебе свою дочь отдам».
Таб ҷэ́нҷа: «Меле́л! Тат ӄа́йӷыт э̄янд?»	Он говорит: «Отдай! Ты где есть?»
Лоз ко́рол ӄы́лӷэт а́мда, нача́утэ та́бэт эҗ ӱнголҗэмба́.	Чёрт в глубокой яме сидит, оттуда его голос слышно.
Тытымба́ ӄуп ҷэ́рмоп ӄы́лонд ӱдэшпэгу.	Стал человек верёвку в яму спускать.
Орра́лбат ӄо́д-то, таб та́дрыт, манымба́т — на Лоз.	Ухватился кто-то, он потащил, видит — это Чёрт.
Таб чек чвэ́ссе та́бэп кота́лбэт.	Он скорее обратно его бросил.
Куша́л-то пар ны́льҗик Лоз ҷэ́рмоп орра́лешпыӽыт, каче́ нэ чек орра́лбат.	Сколько-то раз Лоз за верёвку хватался, потом дочь быстрее поймала.
Кужа́т таб эннэ́ ҷанэмба́, ара́ о́ӷолҗэшпат та́бэп: «Фаӄ варга́лт!»	Когда она вылезла, старик наказывает ей: «Хорошо живите!»
Тытымба́ таб на надэ́ӽе варгыгу́.	Стал он с этой девкой жить.
Фа пая́ э̄ӽа, ундо́ ӄа́йнай ā ҷэ́нҷэӽа.	Хорошая жена была, только не говорила.
Та́бэн Лоз-аҗӓ́ кадэ́шпыӽыт: «Ыг кулва́тпеш, кужа́т танна́н ā э̄җьла о́ӄӄорэмҗэл эльма́т».	Ей Чёрт-отец наказывал: «Не разговаривай, пока у тебя не будет первого ребёнка».
Ара́ няйва́дэшпыӽа, каче́ ҷэ́нҷа: «Куша́к ны́льҗик варгэгу́? Ӄайко́ тат оӄӄэрфа́ӄ ляма́лҗанд?»	Муж терпел, потом говорит: «Сколько так жить? Ты почему всё время молчишь?»
Ӄужа́т таб итре́шпыӽа, таб хыпкылба́т варг хола́к, ӄайме́л квэлп и́шпадэт квэ́льҗеутэ.	Когда она варила, он спрятал большую ложку, которой рыбу достают из котла.
Таб ляма́лҗле пе́рӽыт, пе́рӽыт — ā комба́т.	Она молча ищет, ищет — не найдёт.
Наша́ӄӄыт у́доп пяре́лбат пӧ́тпэл кайӧ́нд ай шэ́лбэмбат квэлп.	Тогда руку засунула в горячую уху и помешала рыбу.
Каче́ ӄу́нэмба ай ка́жемба чвэ́ссе ӄы́лон.	Потом убежала и бросилась обратно в яму.
Таб пе́рӽыт, пе́рӽыт, каче́ ӱндоҗи́т, ӄы́лоӷэт эльма́т чу́ра.	Он искал, искал, потом слышит, в яме ребёнок плачет.
Табэна́н та́бэт ӣ че́лымба.	У неё его сын родился.
Ӄвэ́тэмба таб та́бэп ӄвэ́ргу: «Ҷа́җленд чвэ́ссе!	Стал он её звать: «Иди обратно!»
Таб э́җалгва: «Тат лапа́п хыпкылба́л, ай мат у́дэп ча́дэмбам, ундо́ чу́рэмбленд, ā чу́рэмбленд — мат ӄужа́ннай ā па́раллебе! Кужа́т бы тат ā хыпкылба́л варг хола́м, мат бы калымба́к — ко́чек ӄу́ла э̄җьла бы нынд, Ты́мӷэт, а ти̇ ма́шэк ыг а́ҷэт».	Она отвечает: «Ты лопату спрятал, и я сожгла руку, поэтому плачь не плачь — я никогда не вернусь! Если бы ты не спрятал большую ложку, и я осталась бы — много народа было бы здесь, на Тыму, а теперь меня не жди».

Чу́мэл җӓре́

Варгыӽа́дэт Усть-Ры́бнаӷэт шэд тэбня́сэӷ онҗ пая́лаӽе. Квадэ́шпыӽадэт тӧ́тлап. Ме́мбадэт табла́ ма́дэликап Поль-то́ кӧ́ӷэт. Шого́р на ма́дэликаутэ ай ти̇ ҷоҷа́. О́ӄӄэр пая́нан э̄ӽа о́ӄӄэр кыба́ эльма́т, шэдэмҗе́л пая́нан — шэд кыбама́рлат э̄ӽат. О́ӄӄэр бар а́мдыӽадэт табла́ ма́тӄэт, о́ӄӄэр пая́ орра́лбыӽыт онҗ эльма́доп, шэдэмҗе́л пая́ шэд кыбама́рлоп орра́лбыӽыт (табэна́н кыбаӷу́п уру́к чу́рэмбы). Омби́ ӱнголҗэмба́т табла́ — ӄо́дто тӧ́мба Поль-то́нд на пеле́каутэ ай ӧт а́льчимба. На э̄ӽа Лоз. О́ӄӄэр пая́ ҷэ́нҷа: «Фа́ек на́тко, ӄай Лоз ӱт патпа́ ай ӄоӈба́. Ти̇ ми́жут ā абла́ таб». Лоз шэдэмҗе́л кыге́т пеле́каутэ ҷанҗа́ ай коя́шпа-койва́дэшпа. Олт табэна́н тамдэлба́ чи́вэл муге́т са́ргаӽе. Каче́ Лоз ма́донд шэ́рна, омнэмба́ ма́дон а́ӄӄэӷэт, то́блап-о́длап ҷанҗ ме́ӽыт, штоп ӄо́днай мāтӄэутэ ыг ҷанҗи́. Наша́ӄӄэт нялӷу́п, ӄодна́н э̄ӽа о́ӄӄэр эльма́т, эдэмба́т шӱньҗел чӧ̄боп, хыпкылба́т эльма́доп кабо́рӷ ы́лонд ай ҷэ́нҷа Ло́зон: «Тат ма́шэк ӱдлел, мат чӧбо́утэ тэ́мбэл по кота́ллебе по́нэ». По́нэ ҷара́, омнэмба́ кыбандо́н ай ӄвэ́сса Поль-то́утэ. Таб и́ӽыт онэ́нҗэӷэн ту́лал квэ́льҗеп. Лоз кура́лешпа ай парква́: «Ӄота́ллел ме́ка кыба́ эльма́доп!» Хельҗь му́җиӷэт ӄвэ́тэмба та́бэп медэ́шпэгу, парква́: «Ӄэ́ллел кыбаӷу́п ме́ка!» Наша́ӄӄыт таб квэ́льҗеп кота́ссыт — таб ӄоӈба́ кыге́ӷэт. Лоз пе́рныт, тӓрба́ — эльма́т, а нялӷу́п ӄвэ́сса ӄу́лан. Кужа́т шэд тэбня́сэӷ па́раннат хугулҗэ́, конҗэрна́т — ӄа́йлда кяди̇́лат муге́ӷыт эда́т. Лоз кватпа́т на пая́п кыбама́рландэ ай кяди̇́лап эдэмба́т. Кужа́т ма́донд шэ́рнат, конҗэрна́т — нача́т о́лла иппа́т ай а́ӄӄон табла́н пол лага́ла ҷоҷэмба́. Наша́ӄӄэт о́ӄӄэр тэбня́ ӄвэ́сса пе́ргу онҗ пая́п, арк тэбня́ нынд калымба́. Ӄвая́шпа ай чу́ра. Ӄвая́шпы, чу́рӽа-чу́рӽа, ӱндэҗи́т — мāтӄэутэ ӄо́д-то ҷэ́нҷа: «Ыг чу́реш, мат тэ́ка онҗ нэм меле́бе». Таб ҷэ́нҷа: «Меле́л! Тат ӄа́йӷыт э̄янд?» Лоз ко́рол ӄы́лӷэт а́мда, нача́утэ та́бэт эҗ ӱнголҗэмба́. Тытымба́ ӄуп ҷэ́рмоп ӄы́лонд ӱдэшпэгу. Орра́лбат ӄо́д-то, таб та́дрыт, манымба́т — на Лоз. Таб чек чвэ́ссе та́бэп кота́лбэт. Куша́л-то пар ны́льҗик Лоз ҷэ́рмоп орра́лешпыӽыт, каче́ нэ чек орра́лбат. Кужа́т таб эннэ́ ҷанэмба́, ара́ о́ӷолҗэшпат та́бэп: «Фаӄ варга́лт!» Тытымба́ таб на надэ́ӽе варгыгу́. Фа пая́ э̄ӽа, ундо́ ӄа́йнай ā ҷэ́нҷэӽа. Та́бэн Лоз-аҗӓ́ кадэ́шпыӽыт: «Ыг кулва́тпеш, кужа́т танна́н ā э̄җьла о́ӄӄорэмҗэл эльма́т». Ара́ няйва́дэшпыӽа, каче́ ҷэ́нҷа: «Куша́к ны́льҗик варгэгу́? Ӄайко́ тат оӄӄэрфа́ӄ ляма́лҗанд?» Ӄужа́т таб итре́шпыӽа, таб хыпкылба́т варг хола́к, ӄайме́л квэлп и́шпадэт квэ́льҗеутэ. Таб ляма́лҗле пе́рӽыт, пе́рӽыт — ā комба́т. Наша́ӄӄыт у́доп пяре́лбат пӧ́тпэл кайӧ́нд ай шэ́лбэмбат квэлп. Каче́ ӄу́нэмба ай ка́жемба чвэ́ссе ӄы́лон. Таб пе́рӽыт, пе́рӽыт, каче́ ӱндоҗи́т, ӄы́лоӷэт эльма́т чу́ра. Табэна́н та́бэт ӣ че́лымба. Ӄвэ́тэмба таб та́бэп ӄвэ́ргу: «Ҷа́җленд чвэ́ссе! Таб э́җалгва: «Тат лапа́п хыпкылба́л, ай мат у́дэп ча́дэмбам, ундо́ чу́рэмбленд, ā чу́рэмбленд — мат ӄужа́ннай ā па́раллебе! Кужа́т бы тат ā хыпкылба́л варг хола́м, мат бы калымба́к — ко́чек ӄу́ла э̄җьла бы нынд, Ты́мӷэт, а ти̇ ма́шэк ыг а́ҷэт».

По-русски

Жили в Усть-Рыбном два брата со своими жёнами. Промышляли бобров. Срубили они здесь избушку недалеко от Поль-то. Очаг от этой избушки и сейчас стоит. У одной жены был один ребёнок, у второй жены — двое детей. Однажды сидели они дома, одна жена держала своего ребёнка, вторая жена двух детей держала (у неё ребёнок сильно плакал). Вдруг слышат они — кто-то подошёл к Поль-то с той стороны и в воду упал. Это был Чёрт. Одна жена говорит: «Хорошо, что Чёрт в воду нырнул и утонул. Теперь он нас не съест». Чёрт с другой стороны реки вышел и ходит — кружится. Голова у него обёрнута черёмуховой саргой. Потом Чёрт в избу зашёл, сел к двери у порога, ноги-руки широко расставил, чтобы никто из избы не вышел. Тогда женщина, у которой был один ребёнок, повесила пустую зыбку, спрятала ребёнка под платье и говорит: «Ты меня выпусти, я из люльки гнилушки выброшу на улицу». На улицу вышла, села в обласок и поехала по Поль-то. Она взяла с собой медный котёл. Чёрт бежит и кричит: «Выбрось мне ребёнка!» На седьмом повороте стал её догонять, кричит «Брось мне ребёнка!» Тогда она выбросила котёл — он утонул в речке. Чёрт ищет, думает — ребёнок, а женщина уехала к людям. Когда два брата вернулись домой, видят — какие-то кишки натянуты по кустам. Чёрт убил ту жену с детьми и кишки растянул. Когда они в избу вошли, смотрят — там головы лежат и в рот им палочки поставлены. Тогда один брат поехал искать свою жену, другой брат тут остался. Ходит и плачет. Ходил, плакал-плакал, слышит — из избы кто-то говорпит: «Не плачь, я тебе свою дочь отдам». Он говорит: «Отдай! Ты где есть?» Чёрт в глубокой яме сидит, оттуда его голос слышно. Стал человек верёвку в яму спускать. Ухватился кто-то, он потащил, видит — это Чёрт. Он скорее обратно его бросил. Сколько-то раз Лоз за верёвку хватался, потом дочь быстрее поймала. Когда она вылезла, старик наказывает ей: «Хорошо живите!» Стал он с этой девкой жить. Хорошая жена была, только не говорила. Ей Чёрт-отец наказывал: «Не разговаривай, пока у тебя не будет первого ребёнка». Муж терпел, потом говорит: «Сколько так жить? Ты почему всё время молчишь?» Когда она варила, он спрятал большую ложку, которой рыбу достают из котла. Она молча ищет, ищет — не найдёт. Тогда руку засунула в горячую уху и помешала рыбу. Потом убежала и бросилась обратно в яму. Он искал, искал, потом слышит, в яме ребёнок плачет. У неё его сын родился. Стал он её звать: «Иди обратно!» Она отвечает: «Ты лопату спрятал, и я сожгла руку, поэтому плачь не плачь — я никогда не вернусь! Если бы ты не спрятал большую ложку, и я осталась бы — много народа было бы здесь, на Тыму, а теперь меня не жди».