Канду́к ӄо́рӷоп ӄонҗэрӽа́ут — Как мы медведя видели

Как селькупы ведут себя в лесу, с. 30.
«Канду́к ӄо́рӷоп ӄонҗэрӽа́ут — Как мы медведя видели»
Югина Ирина Филипповна. Напас, 1960-е гг.

Чомбе́к / По строкам

Мат нэ́нопти̇ ҷобортӄо́ квэ́ссай, Людми́ланопти̇.	Мы с дочерью по ягоды пошли, с Людмилой.
А ми Пыжэ́йканд квэ́ннут.	А мы на Пыжейку отправились.
А ба́ушка Варва́ра нача́т варгэӽа́.	А бабушка Варвара там жила.
Ӱ́дэннэ квэ́ссай.	Пешком пошли.
Ти̇ тӧ́ай – ба́ушка Варва́ра не́туа.	Теперь пришли – бабушки Варвары нет.
А мат Лю́дкан ҷэ́нҷак: «Манҗо́ӷ – тавчи́д квэ́лай, тавчи́д пеле́каӷэт квэ́лай».	А я Людке говорю: «Смотри – сюда пойдём, с этой стороны пройдём.
Тынд ҷо́бор кола́йӽе.	Здесь, может, ягоду найдём».
Ти̇ ӱ́поҗӓй. Ҷа̄җай.	Теперь отправились. Идём.
А Лю́дка ме́ка ҷэ́нҷа: «Тынд ӄа́йӄой квая́кумба».	А Людка мне говорит: «Тут кто-то ходил».
А мат та́бэн наро́шнак ҷэ́нҷак, таб ыг тӓну́йимд, ху́руп квая́кумбы.	А я ей нарочно говорю, чтобы она не знала, что медведь ходил.
Мат ҷэ́нҷак: «Тав ба́ушкаӷ квая́кумэндаӷ».	Я говорю: «А, это бабушки ходили».
Ҷа́җай, кала́-мутэ́, э́льҗӓ шэд пар.	Идём, значит, а он прошёл мимо два раза.
Ти̇ мат ӱнгольҗемба́м, мутэ́ нэп а̄ ӱгла́.	Теперь я слушаю, чтоб дочь не утащил.
Ҷа̄җай.	Идём.
Ме́ка нэм курда́: «Ӄо́рӷо, то́на!»	Ко мне дочь прибежала: «Медведь, вон там!»
Мат та́бэн парҗа́к: «Ӄай ӄо́рӷо?»	Я ей кричу: «Как медведь?»
Эннэ́ манҗэ́җӓк – са́быль, ӄорӷ ныӈга́, ми́жэн манэмба́.	Наверх взглянула – правда, медведь стоит, на нас смотрит.
Ме́тра, шэд ме́тра, на́гур ме́тра чомб ныӈга́, ми́жэн манэмба́.	Метр, два метра, три метра длиной стоит, на нас смотрит.
Мат най кычва́ннак.	Я тоже испугалась.
Тӓрба́к: «Лу́че ма́шэк ора́лленд».	Думаю: «Лучше меня схвати».
Мат нэ́гэнд э́җалгвак: «Нярг та́э кура́лешпеш!»	Я дочери говорю: «За тальник беги!»
Мат нэм кура́нна ка́жэтэ.	Моя дочь побежала бегом.
А ман э́җалгвак: «Ыг ка́жэш!	А я говорю: «Не беги!
Помале́ньку ҷа́җэш!»	Помаленьку иди!»
Онэ́к ныӈга́к ти̇, манэмба́к, та́бэн ҷэ́нҷак: «Тат кайко́ ныка́ тӧ́ӽанд, ман ватто́нд па́ронд?»	Сама стою теперь, смотрю, ему говорю: «Ты зачем сюда пришёл, на мою дорогу?»
Ныӈга́к, манэмба́к, а таб най ма́шэк манэмба́.	Всё стою, смотрю, а он на меня смотрит.
Лю́дка кура́нна, меда́.	Людка побежала, добежала.
Мат ти̇ наша́ӈ ныӈга́к, най ӱ́поҗӓк ай манҗэква́м: ныӈга́ ай ма́шэк манэмба́ ӄорӷ.	Я теперь сколько стояла, тоже отправилась и смотрю: стоит и смотрит на меня медведь
Мат ти̇ медра́гвак, панэ́җиквап ныка́ элле́ кве́лла ме́нэл, а таб нӧ́дла – уҗэ́гыгу.	Я теперь догоняю, кладу сюда вниз бересту всякую, а он догонять будет – удержать.
Лю́дка най кыбы́жок ӄайӽе́ ка́йда като́лгут, ны́ка вес ты мы́ӽе, пу́нурӽе, като́лбат, най кура́лҗэква – ма́шэк манэмба́.	Людка тоже маленько чем-то что-то царапает, сюда всё с этими, грибами, царапает, тоже прибежит – на меня смотрит.
Няр чересь они̇́: кана́к, ба́ушкан паркунда́й.	Через болото сами: собака, бабушке закричали.
Катэ́ та́э пу́шлай, парква́й: «Баушкэ̄!»	Потом переехали, кричим: «Бабушка!»
А ба́ушка ҷэ́нҷа: «Кай парква́ нача́т?»	А бабушка говорит: «Кто кричит там?»
Ти̇ мат Лю́дкан ҷэ́нҷак: «Вандо́л кайко́ ны́льҗик чаӷ ҷанэмба́?»	Теперь я Людке говорю: «Лицо почему так побледнело?»
А ман нэм э́җалгва: «А тан най вандо́л ча́гэя».	А моя дочь говорит: «А твоё тоже, говорит, лицо бледное».
Но, ми̇ уру́к кычва́ннай.	Да, мы сильно испугались.
Бау́шкан тӧ́ай.	К бабушке пришли.
Ба́ушка: «Кай ката́ванд?»	Бабушка: «Что случилось?»
«Манҗа́к мат, ми̇ ӄо́рӷоп омби́ конҗэрӽа́й.	«Смотрю я, мы медведя только что видели.
Ши̇нни́ тав курда́й».	Вдвоём сюда прибежали».
А ба́ушка ны́льҗик э̄җалгва: «А на́у, кай, а́уд ман хад ныка́ тадэмба́т, ва́ттэт ха́йӷэт?»	А бабушка говорит: «А это что, говорит, мать моя вброд сюда привела, на дорогу?»

Чу́мэл җӓре́

Мат нэ́нопти̇ ҷобортӄо́ квэ́ссай, Людми́ланопти̇. А ми Пыжэ́йканд квэ́ннут. А ба́ушка Варва́ра нача́т варгэӽа́. Ӱ́дэннэ квэ́ссай. Ти̇ тӧ́ай – ба́ушка Варва́ра не́туа. А мат Лю́дкан ҷэ́нҷак: «Манҗо́ӷ – тавчи́д квэ́лай, тавчи́д пеле́каӷэт квэ́лай». Тынд ҷо́бор кола́йӽе. Ти̇ ӱ́поҗӓй. Ҷа̄җай. А Лю́дка ме́ка ҷэ́нҷа: «Тынд ӄа́йӄой квая́кумба». А мат та́бэн наро́шнак ҷэ́нҷак, таб ыг тӓну́йимд, ху́руп квая́кумбы. Мат ҷэ́нҷак: «Тав ба́ушкаӷ квая́кумэндаӷ». Ҷа́җай, кала́-мутэ́, э́льҗӓ шэд пар. Ти̇ мат ӱнгольҗемба́м, мутэ́ нэп а̄ ӱгла́. Ҷа̄җай. Ме́ка нэм курда́: «Ӄо́рӷо, то́на!» Мат та́бэн парҗа́к: «Ӄай ӄо́рӷо?» Эннэ́ манҗэ́җӓк – са́быль, ӄорӷ ныӈга́, ми́жэн манэмба́. Ме́тра, шэд ме́тра, на́гур ме́тра чомб ныӈга́, ми́жэн манэмба́. Мат най кычва́ннак. Тӓрба́к: «Лу́че ма́шэк ора́лленд». Мат нэ́гэнд э́җалгвак: «Нярг та́э кура́лешпеш!» Мат нэм кура́нна ка́жэтэ. А ман э́җалгвак: «Ыг ка́жэш! Помале́ньку ҷа́җэш!» Онэ́к ныӈга́к ти̇, манэмба́к, та́бэн ҷэ́нҷак: «Тат кайко́ ныка́ тӧ́ӽанд, ман ватто́нд па́ронд?» Ныӈга́к, манэмба́к, а таб най ма́шэк манэмба́. Лю́дка кура́нна, меда́. Мат ти̇ наша́ӈ ныӈга́к, най ӱ́поҗӓк ай манҗэква́м: ныӈга́ ай ма́шэк манэмба́ ӄорӷ. Мат ти̇ медра́гвак, панэ́җиквап ныка́ элле́ кве́лла ме́нэл, а таб нӧ́дла – уҗэ́гыгу. Лю́дка най кыбы́жок ӄайӽе́ ка́йда като́лгут, ны́ка вес ты мы́ӽе, пу́нурӽе, като́лбат, най кура́лҗэква – ма́шэк манэмба́. Няр чересь они̇́: кана́к, ба́ушкан паркунда́й. Катэ́ та́э пу́шлай, парква́й: «Баушкэ̄!» А ба́ушка ҷэ́нҷа: «Кай парква́ нача́т?» Ти̇ мат Лю́дкан ҷэ́нҷак: «Вандо́л кайко́ ны́льҗик чаӷ ҷанэмба́?» А ман нэм э́җалгва: «А тан най вандо́л ча́гэя». Но, ми̇ уру́к кычва́ннай. Бау́шкан тӧ́ай. Ба́ушка: «Кай ката́ванд?» «Манҗа́к мат, ми̇ ӄо́рӷоп омби́ конҗэрӽа́й. Ши̇нни́ тав курда́й». А ба́ушка ны́льҗик э̄җалгва: «А на́у, кай, а́уд ман хад ныка́ тадэмба́т, ва́ттэт ха́йӷэт?»

По-русски

Мы с дочерью по ягоды пошли, с Людмилой. А мы на Пыжейку отправились. А бабушка Варвара там жила. Пешком пошли. Теперь пришли – бабушки Варвары нет. А я Людке говорю: «Смотри – сюда пойдём, с этой стороны пройдём. Здесь, может, ягоду найдём». Теперь отправились. Идём. А Людка мне говорит: «Тут кто-то ходил». А я ей нарочно говорю, чтобы она не знала, что медведь ходил. Я говорю: «А, это бабушки ходили». Идём, значит, а он прошёл мимо два раза. Теперь я слушаю, чтоб дочь не утащил. Идём. Ко мне дочь прибежала: «Медведь, вон там!» Я ей кричу: «Как медведь?» Наверх взглянула – правда, медведь стоит, на нас смотрит. Метр, два метра, три метра длиной стоит, на нас смотрит. Я тоже испугалась. Думаю: «Лучше меня схвати». Я дочери говорю: «За тальник беги!» Моя дочь побежала бегом. А я говорю: «Не беги! Помаленьку иди!» Сама стою теперь, смотрю, ему говорю: «Ты зачем сюда пришёл, на мою дорогу?» Всё стою, смотрю, а он на меня смотрит. Людка побежала, добежала. Я теперь сколько стояла, тоже отправилась и смотрю: стоит и смотрит на меня медведь Я теперь догоняю, кладу сюда вниз бересту всякую, а он догонять будет – удержать. Людка тоже маленько чем-то что-то царапает, сюда всё с этими, грибами, царапает, тоже прибежит – на меня смотрит. Через болото сами: собака, бабушке закричали. Потом переехали, кричим: «Бабушка!» А бабушка говорит: «Кто кричит там?» Теперь я Людке говорю: «Лицо почему так побледнело?» А моя дочь говорит: «А твоё тоже, говорит, лицо бледное». Да, мы сильно испугались. К бабушке пришли. Бабушка: «Что случилось?» «Смотрю я, мы медведя только что видели. Вдвоём сюда прибежали». А бабушка говорит: «А это что, говорит, мать моя вброд сюда привела, на дорогу?»